История семьи Дюпон имеет прямое отношение к истории государственности США, и, возможно, поэтому некоторые сомнительные детали «коллективной биографии» семьи исследователями не выпячиваются.
Итак, вот основатель клана: Элевтер Ириней Дюпон де Нимур (Eleuthère Irénée du Pont de Nemours, b. 24-June-1771, d. 31-Oct-1834). И недоговорки начинаются уже с биографии отца Элевтера.
Наиболее «демократическая» версия: Пьер Дюпон – обычный парижский часовщик из некогда знатного, но сильно обедневшего рода. Именно поэтому его сын Элевтер и начал трудовую жизнь в пороховом цеху в качестве обычного подмастерья. Иногда добавляют, что Пьер Дюпон сумел как-то выучиться экономике и даже поработать в издательском деле. Но наиболее блистательная характеристика Дюпона: «бедняк, выдававший себя за французского аристократа».

Если верить другим биографиям, то Пьер Дюпон:
— служил в качестве Генерального Коммерческого инспектора при Людовике XVI;
— был секретарем и личным другом барона Тюрго;
— имел статус королевского секретаря;
— приглашался в Польшу королем Станиславом Августом для организации системы образования страны;
— участвовал в переговорном процессе 1783 года, когда Великобритания официально признала независимость США;
— был знаком (еще во Франции) с будущим президентом США Томасом Джефферсоном;
— служил посредником на переговорах между Францией и США, в результате которых США совершили самую крупную покупку в своей истории – приобрели Луизиану;
— командовал 1-я дивизией 6-го корпуса Великой Армии Наполеона;
— управлял парижскими эфемеридами, рассказывавшими читателям всю правду о большой политике;
— а перед самым отъездом в США учредил акционерное общество «Понтиания», выпустил акции, наобещал акционерам все богатства Нового Света и именно с этими деньгами и начинал свои масштабные проекты на новой родине.

Как видим, отец Элевтера чрезвычайно яркий человек, и тем контрастнее смотрится полное отсутствие сведений о матери основателя клана. Все биографии, какие я сумел найти, сообщают лишь имя — Николь Шарлотта Мария-Луиза ле-де-Ди Ренкур (Nicole Charlotte Marie Louise le Dée de Rencourt). Ни истории семьи, ни года рождения, ни даты смерти, ни портрета.
Фактически место матери в биографии Элевтера занимает иная женщина – многолетняя любовница его отца Мария-Анна, урожденная Польз. Именно ее именем Элевтер хотел поначалу назвать свою пороховую компанию. И многое указывает на то, что именно она и есть настоящая мать Элевтера, и что именно ей корпорация Дюпонов обязана всем своим успехом.

СЕМЬЯ МАРИИ-АННЫ

Жак Польз (Jacques Paulze, sieur de Chasteignolles), отец Марии-Анны, человек того же круга, что и отец Элевтера. Он один из директоров французской Ост-Индской компании, один из Генеральных откупщиков, державший под собой табачный бизнес, и – через зятя – какую-то часть порохового дела. А еще Жак Польз – племянник аббата Террэ, генерал-контролера финансов, вхожего к маркизе Помпадур и принимавшего активное участие в переделе немалого имущества изгнанных иезуитов.
Делить было что. После изгнания иезуитов высвободились кое-какие торговые сети в Индии, а это и торговля бенгальским опием, и добыча селитры – ключевого инструмента большой политики XVIII века. Думаю, именно тогда родственникам аббата Террэ, имевшим отношение к присвоению имущества ордена и был подписан смертный приговор. И Жак Польз, и его зять были гильотинированы, как только Французская революция вошла в решающую фазу. Марию-Анну (она одна из ключевых держателей акций Ост-Индской компании), шедшую по другому делу, спасла от гильотины только физическая ликвидация Робеспьера.

ЗНАКОМСТВО

Считается, что Пьер Дюпон познакомился с Марией-Анной в 1776 году. Об этом говорят его письма к ней. Я процитирую одно такое неотправленное письмо…
«Что-то изменилось в вас в период между Конституционным и Законодательным собраниями. Начиная с этого времени, вы постоянно ранили мое сердце…»
Более всего это неотправленное письмо напоминает фабрикацию алиби – задним числом, с удобной привязкой к хорошо датируемым событиям. Все правильно, не писать же «между нашей встречей в гостинице и ссорой из-за собаки». А вот еще одна цитата из письма – за 1798 год.
«Почему же двадцать два года знакомства и 17 лет близости и длительного уважения должны все испортить?»
Предполагается, что женщина не знает этих цифр. По сути, это НАМ демонстрируют доказательства — так же, как «сын лейтенанта Шмидта» Остап Бендер демонстрировал Шуре Балаганову (на самом деле, председателю исполкома) квитанцию об отправлении телеграммы.

СВАДЬБА

Мария-Анна Польз была принудительно выдана замуж за бессловесного помощника ее отца в 1771 году. В этом же году от матери без портрета и биографии родился Элевтер Дюпон.
Марии-Анне было 14 лет, и ее уже посватали за графа d’Amerval – отличная партия. Настаивал на браке аббат Террэ – дядя и благодетель Жака Польза, человек неукротимого нрава и самолюбия. Несмотря на отвратительную репутацию графа d’Amerval, он был вхож ко двору, а значит, чрезвычайно полезен. Король не так давно сменил Террэ на Тюрго, и аббат потерял главное — связи при дворе, а значит, немалые деньги. Брак решал эту проблему. И, тем не менее, отец Анны отказал, и, вот что странно, аббат не обиделся; более того, он был настолько рад, что принял самое деятельное участие в свадьбе Марии-Анны с другим. С чего бы это? Мой ответ: Мария-Анна была к тому времени уже беременна, и брак с графом d’Amerval привел бы к скандалу.
Возникает вопрос, а почему же на Марии-Анне не женился сам Пьер Дюпон? Тем более если его официальная жена виртуальна? Ответ простой: Пьер Дюпон — гугенот, а Мария-Анна Польз — внучатая племянница католического аббата. Такой брак невозможен в принципе.

ЖИЗНЬ ВТРОЕМ

На самом деле, число заинтересованных в этой сделке лиц намного больше. Вероятно, сильнее всего радовался граф d’Amerval, избежавший публичного позора досрочных родов молодой жены. Чрезвычайно доволен остался и аббат Террэ, «посадивший на крючок» Дюпона — самого перспективного гугенота Франции, секретаря и личного друга всемогущего Тюрго. Широко пользовалась санкционированной семьей свободой Мария-Анна, не стесняясь жившая с Пьером Дюпоном. Не прогадал и Пьер, давший сыну свое имя, ибо в итоге оказалось, что это самое выигрышное вложение в его жизни. Доволен остался и Жак Польз, намертво привязавший к себе талантливого, хотя и не слишком родовитого помощника. Счастлив был и помощник, получивший в лице формальной жены хорошего друга и секретаря, а в лице небедного тестя – неиссякаемый источник денег для научных экспериментов.
Но более всего выиграла наука, — помощника и формального зятя Жака Польза звали Антуан Лоран Лавуазье.

ПОРОХ

Пожалуй, в свое время Антуан Лавуазье был крупнейшим специалистом по изготовлению дымного пороха. Когда начался очередной передел собственности, и Антуана выдавили из управления Порохов и Селитр, производство пороха упало вдвое. У него определенно были собственные know-how. После ареста Лавуазье чиновники революции (по сути, агенты финансовой группировки, стоявшей за Робеспьером) первым делом обыскали его дом. А после казни все записи Лавуазье были сразу изъяты. Мария-Анна добивалась возвращения этих записей довольно долго; ей обещали, но все никак не отдавали. Вероятно, копировали.
Следует сказать, что секрет изготовления хорошего дымного пороха был в то время главной государственной тайной колониальных держав. Россия получила приличный порох только потому, что приняла к себе иезуитов. У США хорошего пороха не было вплоть до прибытия Дюпонов. Пьер Дюпон писал Джефферсону, что порох фабрики Дюпонов сможет «посылать пули впятеро дальше, чем английские или голландские ружья». С чего бы? Откуда у него этот рецепт?
Здесь и надо бы вспомнить, что поначалу Дюпоны предполагали назвать корпорацию именем мадам Лавуазье. Отличный секретарь, Мария-Анна переписывала своим каллиграфическим почерком все, что ее талантливый муж набрасывал на салфетках и клочках бумаги. Часто упоминают, что основатель фабрики Элевтер и сам кое-что смыслил: в 14 лет написал первую научную работу о порохе, да и учил его химии сам великий Лавуазье – формальный муж его фактической матери.
Позвольте в даровитость Элевтера не поверить. У Лавуазье, когда он занимался порохом, не было не единой крупной аварии. У Элевтера заводы взрывались несколько раз. Более того, Элевтер, перед тем как открыл свою первую мельницу, ездил во Францию – за технологией. Биографы пишут, что наполеоновское правительство охотно поделилось со Штатами секретами порохового дела. Но, извините, при чем здесь правительство? Секреты привез член семьи Дюпонов – для персонального обогащения, и уже можно предположить, что получил он их от матери, а не от правительства.

ФАЛЬШИВЫЕ СЕКРЕТЫ

В истории порохового дела мифологии в десятки раз больше, чем правды. Так, пишут, что Элевтер открыл в штате Делавэр свою шахту по добыче и производству калиевой селитры – лучшей для дымного пороха. Однако правда в том, что природных месторождений калиевой селитры не существует – вообще.
Калиевая селитра образуется в природе только в результате гниения биологического материала в специфических условиях. В Индии и на Цейлоне – классических местах добычи калиевой селитры – ее содержание в почве колеблется в пределах 2-8 %. Подобных условий в Делавэре нет, не говоря уже о шахтах. Я попытался найти сведения о месторождениях Делавэрской калиевой селитры – нет таких сведений. В Новом Свете есть только натриевая – и та аж в Чили.
Дюпоны могли получить готовую калиевую селитру (индийскую) только у англичан, и что-то я сомневаюсь, что воюющие со Штатами англичане, им эту селитру продавали – не те были ставки. Англичане согласились продать Дюпонам полторы тысячи тонн селитры лишь во время Гражданской войны в США.
Можно предположить, что Дюпоны готовили калиевую селитру сами, старым дедовским способом – в селитряницах. Но для этого они должны были, как минимум, организовать сбор фекалий из отхожих мест. Нет сведений о сборе фекалий Дюпонами; они получили все и сразу.
Есть лишь один достоверный вариант: Дюпоны калиевую селитру производили – но на 60 лет позже. Как пишут биографы, в 1863 году химики компании «разработали способ, при помощи которого можно было превратить чилийскую селитру, состоящую в основном из нитрата натрия, в калиевую селитру, необходимую для производства пороха. Сначала для этого использовали натуральный поташ…»
Что ж, в середине XIX века многие подошли к решению этой проблемы. Так, немецкий химик К. Нёльнер придумал в 1854 году производство нитрата калия, основанное на реакции: KCl + NaNO3 = KNO3 + NaCI. Но вот раньше середины XIX века о химическом производстве калиевой селитры из натриевой не могло быть и речи. Натриевая селитра, привезенная на пароходе в 1825 году в Гамбург не нашла покупателей и после длительного ожидания была выброшена в море.
И как быть с историей компании Дюпон между 1800 и 1863 годами? Насколько она реальна? Ответ содержится в деталях биографии мадам Лавуазье.

МАДАМ «ПРИМЕЧАНИЕ»

Марию-Анну Лавуазье порой называют «Мать современной химии». Как пишут, именно она «восстановила» массу записных книжек гениального мужа, успевшего обеспечить Франции первенство не только в химии, но и в биологии, и в медицине и еще в добром десятке дисциплин. По сути, наука располагает рукописями, созданными не рукой Лавуазье и систематизированными существенно позже и опять-таки не им.
А в 1801 году Мария-Анна вышла замуж за следующего гения – Б. Томпсона, графа Румфорд (Sir B. Thompson, Count Rumford; 1753 – 1814). Граф был не столько ученым, сколько шпионом. Возможно, поэтому он и успел закрепить за собой прорывные работы по установлению кинетической теории теплоты, и открытие и исследование конвекции в газах и в жидкостях. Между войнами и шпионажем он сконструировал ряд физических приборов и аппаратов (специальные термометры, фотометры для изучения поглощения света веществом), изобрел кухонную плиту, кофеварку, армейскую полевую кухню, печи для обжига кирпича, паровую отопительную систему, а также калорийный и дешевый суп для бедняков.
Короче, тот же Александр Дюма, но в науке. И вот, сопоставив характеристики двух мужей Марии-Анны (Дюпона не считаем), начинаешь понимать, что и великий Лавуазье может на поверку оказаться той же природы, что и Румфорд. Да, и был ли Лавуазье вообще? Не тот, что торговал, — тот, что придумывал… По крайней мере, забив в Google-translate две фразы с его фамилией, я получил два разных и при этом чем-то сходных варианта перевода.

Chapitre 1 : Lavoisier honnête homme – Глава 1: Замечания честный человек.
Chapitre 1 : Lavoisier – Глава 1: Примечания.

Похоже, мы имеем дело с псевдонимом. Причем, ресурс http://ngrams.googlelabs.com/ показывает, что в немецком языке фамилия Lavoisier становится известной там, где и положено, — около 1775 года, а вот La voisier (та же самая фамилия, как и Voisier — все это означает «Лавуазье») — лишь около 1857 года. Вряд ли это случайность. Именно в 1857 году Дюпоны приобрели патент (иногда пишут запатентовали, но это не одно и то же) на производство пороха с использованием натриевой селитры — единственной доступной в Новом Свете. Порох этот известен, как «взрывной», и очень похоже на то, что это самый первый рецепт пороха, с которого семейство Дюпонов и начало свой «большой бизнес».
Поясню, почему Дюпоновский порох 1857 года «взрывной». Натриевая селитра гигроскопична, а потому почти не годится для ружейного пороха: одна туманная ночь, и наутро армии нечем будет стрелять, — порох отсыреет. «Взрывной» порох использовали для мин и рудного дела. Селитру (как бы сильно она ни отсырела) можно было просушить, затем смешать с серой и углем и взорвать все, что надо взорвать. Армии, солдату такой порох бесполезен, но начать с этого второсортного пороха бизнес вполне возможно, особенно если у тебя нет калиевой селитры. У Дюпонов ее не было, и они начали с того, что было — в 1857 году.
И последнее: о фамилии Rencourt. Мне удалось обнаружить более или менее внятное упоминание о ней. Я приведу оригинал текста и перевод. Мы видим, что Дюпоны по официальной матушке (без биографии и портрета) королевской крови — как по французской линии, так и по британской.

The first Duck of Richmond was one of the bastard sons of Charles II., by a French woman, named Luisa Renee de per-rencourt, whom he created Duchess of Portsmouth, Countess of Fareham, and Baroness of Petersfield, and whom Luis XIV., who was always ready to ennoble a bastard of his mother, made Duchess d’Aubigne in France, with a large domain which was retained by the Dukes of Richmond till the French Revolution.
«Peerage for the people» by William Carpenter, 1837.

Первый Дюк Ричмонда был одним из внебрачных сыновей Карла II., от французской женщины по имени Луиза Рене де per-rencourt, которую он сделал герцогиней Портсмута, графиней Fareham, и баронессой Питерсфилда, и которую Луи XIV. , который всегда был готов облагородить внебрачных сыновей своей матери, сделал герцогиней d’Aubigné во Франции, с большими владениями, которые были сохранены герцогами Ричмонд до Французской революции.
«Пэры для людей», Уильям Карпентер, 1837 год.

Понятно, чему так радовался аббат Террэ: едва Пьер Дюпон признал фактическое отцовство и гарантировал ребенку Марии-Анны свое имя, аббат получил ключи и к французскому, и к британскому дворам, де-факто, он породнился с королевскими домами. Надо понимать, что как раз в этом 1771 году Британия уже начала готовиться к захвату Индии и ликвидации ордена иезуитов (пусть и руками Ватикана). Уже в следующем 1772 году бенгальское казначейство переедет в Калькутту, а в 1773-м великий орден рухнет, и Британская Ост-Индская компания мгновенно завяжет опийный наркотрафик на себя. Ну, и практически всю бенгальскую селитру тоже…
Результат «брачного соглашения», судя по результатам, превзошел все ожидания: внучатая племянница аббата Террэ — Мария-Анна урожденная Польз стала одной из ключевых держательниц акций французской Ост-Индской компании. Этот факт нельзя недооценивать: Индия поставляла на мировой рынок едва ли не девять десятых калиевой селитры, а это порох, а значит, власть. И эта власть — в виде акций — в руках Марии-Анны. Кто в этой ситуации ее формальный муж, верный помощник ее отца Антуан Лоран Лавуазье (перевод «Антуан Лоран Примечание»)? Он именно «примечание», «приложение» к Марии-Анне — реальной держательнице порохового дела Франции. Это не шутка. Генеральный Откуп (fermes generales) предполагает выкупленное у короля исключительное право откупщика на монопольное производство, в данном случае, на производство селитры и пороха.
Правда, возникают новые вопросы. Пьер Дюпон, как известно, был гугенот. А его формальная жена без биографии и портрета вроде как — непосредственная родственница Людовика XIV и Карла II. Не было во Франции церквей, согласных обвенчать такую пару. Думаю, простого ответа здесь нет.