О ПЛЕМЕННОЙ ВЛАСТИ
Базовым ресурсом племенного вождя является численность
подчиненных ему людей. До появления товарных отношений купить вождя нечем: то,
чем он и так уже обладает – власть внутри племени – единственная для него ценность.
О ПЛЕМЕННОМ ПРОИЗВОДСТВЕ
Производить (отстреливать, собирать) больше необходимого
означает рисковать остаться голодным на следующий год. Технологии сохранения не
развиты, и чрезмерные запасы гниют. Обмен с соседними племенами должен быть
очень умеренным – соседи в том же положении, а отсутствие долговременных запасов
делает любой риск слишком опасным.
ПЕРВЫЕ ТОВАРЫ
Скорее всего, это консерванты – соль да селитра; скорее,
соль. Именно консерванты дают возможность создать запасы, а впоследствии – и товарные
запасы. Ну, и главное, такой товар, как соль, может стать эталонным измерителем
ценности, то есть, деньгами.
О ТОВАРООБМЕНЕ
Товарный обмен заставляет производить больше необходимого, а
главное, пересчитывать одно в другое: соль в конопляное полотно, полотно – в
медные отливки, а медь – в зерно. Появляется нужда в профессии математика, и
столь узкого специалиста во стократ проще пригласить, нежели вырастить самому.
ПЕРВОЕ ОГРАНИЧЕНИЕ НА ТОРГОВЛЮ
Торговцы не ходят табунами. Излишков у племен маловато, и
даже если поставить факторию у переправы, на стыке владений трех-четырех племен
по 300-500 человек, армию менеджеров не прокормить. Русские фактории в Сибири и
на Аляске это, как правило, один человек; если он успешен, то привозит семью и
нанимает помощника.
КОЛОНИЗАЦИЯ ЕВРОПЫ
В Европе ставили фактории переселенцы из Африки и Ближнего
Востока. На это указывают вошедшие в языки термины, имеющие отношение к
торговле и науке управления. Вот несколько примеров.
АВАЛЬ (фр. aval, от араб. «хавала») — поручительство по
векселю или чеку.
ДЕНЬГИ (тюрк. «теңге», араб. «данек»; перс. «дангх»).
БЕЙЛЕВИК (англ. bailiwick) — область юрисдикции бейлифа.
БЕЙЛИК (тур. beylik) — небольшое феодальное владение,
управлявшееся беем.
БЕ́ЙЛИФ (англ. Bailiff) — помощник шерифа.
ШЕРИФ (англ. sheriff) — административно-судебная должность.
ШАРИФ (араб.) – благородный.
НОТАРИУС (лат. Notarius, турецк. Noter). Турецкое слово определенно
первично.
Я бы даже не исключал, что португальская династия Браганза близка
турецкому Birahaneci (сборщик
налогов).
Ни о каком силовом захвате речи быть не может, потому что до
возникновения товарно-денежных отношений племенных вождей купить нечем, да и
захватывать еще нечего: нет стоящих риска товарных запасов.
СЕТЕВАЯ ТОРГОВЛЯ
В доиндустриальную эпоху никакой иной торговли быть не
может. Семья ставит на реке факторию, во избежание конфликтов роднится с
местными вождями, а когда дети подрастают, им помогают поставить собственную
факторию – чуть выше по реке. Через несколько поколений река вместе с притоками
целиком заселена выходцами из одной семьи. Они очень разные, исходной крови в
их жилах почти не течет, но их объединяют общие источники товаров и умение
считать и разбираться в мерах и весах. Хороший пример – стоящие на берегах рек селения
германских ашкенази.
Это именно сети (видимо, с них скалькирована средневековая
итальянская «Золотая сеть»). Да, внутри сети есть своя родоплеменная иерархия,
но собственной территории, кроме тех клочков земли, на которых стоят фактории,
у этой раскинувшейся по всем торговым путям семьи нет. Это делает их легкой
добычей грабителя (свою армию собирать слишком долго), и единственная защита –
хорошие отношения с местными вождями и ускоренное формирование юридических
норм, приемлемых для всех участников торговли. Впрочем, эти нормы формируются
быстро: товарное производство постоянно создает избыток, за который имеет смысл
тягаться.
СИМБИОЗ ВЕРТИКАЛИ И ГОРИЗОНТАЛИ
Торговля быстро делает племена неравными: те, кто сидит на
землях, богатых солью или медью, стремительно вырываются на самый верх. Вожди
принимаются усиленно копить товарные ресурсы, и у них впервые появляется
возможность «собирать земли». Бедные или чувствующие неустойчивость своего
положения вожди роднятся с теми, кто сильнее и способен оказать помощь или дать
защиту. Богатые и сильные пользуются моментом и узурпируют все, что покупается.
Ну, а поскольку состоятельность вождей прямо зависит от успешности работы
торговой сети, а торговцы не могут вбросить ресурсов на рынок больше, чем есть
у вождей, растут они строго синхронно.
УСТОЙЧИВОСТЬ ПЛЕМЕНИ
Симбиоз торговца и князя в высшей степени устойчив: ни один
местный князь не может перехватить торговлю, потому что для этого надо встать
во главе семьи, а для этого надо родиться внутри этой семьи, от старшей по
иерархии женщины.
Это всеобщее правило. Достойный рыцарь может захватить чужой
гарем и начать рулить от имени совместных с ними детей, как регент, но
собственником семейного имущества он так и не станет, — все имущество останется
в семье, и будет принадлежать его дочерям в виде приданного. Старая, как само
человечество схема: главная гарантия мужчине – это его отвага, а вот женщине –
ее имущество. Поэтому именно жених входил в дом невесты, и именно эту схему мы
видим в Европе XIX века, где все 100 % охотников за приданным заведомые
примаки.
На тех же условиях формируется и королевская власть: любая
война за влияние кончается женитьбой на женщинах побежденных племен, — иначе к
власти не подойти. Поэтому же первый парламент это дядья и братья королевских
жен, следящие за тем, чтобы интересы их семей не пострадали, а взносы в общую королевскую
казну (абсолютно необходимые) брались в строгом соответствии с договором.
РОСТОВЩИЧЕСТВО
Это – следующий этап, тесно связанный с укрупнением
королевской власти. Объяснить неграмотному крестьянину, что ссудный процент это
честно, сложно даже теперь. А вот король, понимающий, что такое перспектива,
мыслит уже иными категориями. Беда одна: король не может попросить в долг ни у
своего вассала, ни у соседа. Оба воспримут эту просьбу как слабость и повод
переиграть договоренности. Да, и нет у них свободных ресурсов; все свободные
ресурсы вброшены в торговую сеть. И рулящая ресурсами сеть становится
ростовщиком.
О ДАНИ И НАЛОГАХ
Налог невозможен вне товарных отношений. Именно поэтому примитивные
сообщества могут жить эпизодическим разбоем, но никак не данью. Да, можно
выгрести из амбаров племени все зерно, – не считая. Однако ежегодный налог
требует иного: учета и оценки взимаемого, а значит, грамотных представителей сюзерена
на местах. Этот представитель должен уметь, как минимум:
- Считать
и писать
- Оценивать
урожайность земель и рыночную стоимость взимаемого
- Профессионально
ориентироваться во всех системах мер и весов
- Юридически
безупречно доказывать свою правоту
И главное требование: в случае серии неурожаев сборщики
налогов обязаны пополнять недостающее из своего кармана, — иначе все
королевское планирование рухнет. А это слишком опасно. И именно поэтому ни в
коем случае нельзя доверять сбор налогов ни соседям, ни вассалам, — подставят.
Собственно, есть лишь одна система, идеально подходящая для
выполнения всех перечисленных задач – рассеянная по всем торговым путям
горизонтальная сеть торговцев и ростовщиков. Так появился Откуп налогов.
Главные претенденты на роль первых европейских откупщиков –
армяне, евреи, сарацины и копты. В мамелюкском Египте сбором налогов занимались
как раз копты-христиане. Европу, судя по явному культурному влиянию всех четырех
групп, осваивали все четыре.
ОТКУП НАЛОГОВ
Откуп – не вполне частная лавочка. Откупщик защищен
королевской символикой и берет ровно ту сумму, какую назначил король по
согласованию со своим парламентом. Если он возьмет больше оговоренного, то
посягнет на королевские полномочия, а за это карают с особой жестокостью.
Откупщик налогов должен сдать в королевскую казну всю
расчетную сумму, невзирая на неурожаи и эпидемии. Откупщик винной торговли
точно так же продает вино по казенной цене и сдает в казну все вырученное, до
копейки.
Требование это непустое. Если позволить откупщику ссылаться
на неурожаи, рано или поздно появится соблазн пускать собранное в оборот, а то
и повалить королевскую власть, – например, по заказу конкурирующих кланов.
И держится сеть, взявшая откуп на таких жестких условиях,
сопутствующими товарами и услугами. В кабаках это закуска и возможность разного
рода куража, в налогах – ссуда. Всегда ведь есть статистически значимое число
тех, кто не может расплатиться с Короной в срок. Поэтому, полагаю, откупщик и
ростовщик работали в паре; никакая иная схема здесь и не сработает.
ЛИКВИДАЦИЯ ОТКУПА
Я описал эту схему в статье «Еврейский вопрос». Суть дела:
затяжная серия неурожаев дала ростовщикам чересчур много долговых расписок – от
всех, сверху донизу – и принадлежать им такая огромная политическая власть уже
не могла. Ростовщиков при помощи погромов со стороны простых налогоплательщиков
принудили креститься, тем самым подвели под юрисдикцию Инквизиции и, придираясь
к мелким отступлениям от христианских норм, репрессировали – с конфискацией
всего имущества.
В результате конфискаций, долговые расписки племенной знати унаследовали
Церковь и Корона, и именно тогда Церковь стала вселенской, а власть монархов –
абсолютной. Именно тогда и образовался порабощенный за долги огромный
социальный слой – государственные и церковные крепостные. Именно тогда
наследственная племенная знать была вынуждена отказаться от наследственных
привилегий и принять попавшие в залог поместья и людей из рук Монарха, — уже
как всем ему обязанные дворяне.
Однако откуп (в виде государственного, уже не еврейского
откупа) и ростовщичество (в виде банков) остались. В России откуп был тесно
завязан и на банковские операции, и на таможню и просуществовал до 1863 года.
ПЕРЕВЛОЖЕНИЕ РЕСУРСОВ
Главным результатом передела стало высвобождение
колоссального количества ресурсов. Судя по контексту, Церковь и Корона вложили
их в собственные структуры, например, в орден иезуитов и банковскую «Золотую
сеть», а в Германии – в семейство Фуггеров, мгновенно скупившее ртутное
месторождение в Испании и феодальные права (например, на добычу золота и
серебра) трех правивших колониями испанских орденов.
Понятно, что «Золотая сеть» лопнула, в результате чего
Ватикан остался с носом, а в мире появилась масса новых, как бы не имеющих
отношения к банкротам банков. Затем кто-то подвинул орден иезуитов, и
колоссальные товарные потоки перешли в руки монархий и связанных с ними
банковских структур. Ну, а затем настал черед секуляризации. Свобода совести
поставила на имуществе Церкви такой же жирный крест, как перед тем несвобода
христианской совести – на имуществе еврейства. Настало время всеобщего освобождения,
в смысле, передела.
ОБ ОТМЕНЕ РАБСТВА И КРЕПОСТНОГО ПРАВА
Монархи довольно долго не имели прямой власти над народом;
только опосредованную, через рабовладельца или крепостника. Это существенно
ограничивает возможности монарха в строительстве мостов и крепостей, ведении
войн и развитии промышленности и торговли. Поэтому отмена собственности на
человека стала ключевой задачей. Союзники у монархий уже были.
ПЕРВЫЙ СОЮЗНИК: стремящаяся закапсулироваться и прекратить
инкорпорацию извне придворная элита.
ВТОРОЙ СОЮЗНИК: купцы, страдающие от демпинговых цен крепостников.
Надо сказать, что экономическая неэффективность крепостничества – миф. Напротив,
низкая себестоимость рабского труда позволяет удерживать позиции на рынке
бесконечно. Это не всех устраивало.
ТРЕТИЙ СОЮЗНИК: промышленники, которым удобнее договориться
о цене труда с неграмотным простолюдином, чем с профессиональным торговцем
трудом своих людей
ЧЕТВЕРТЫЙ СОЮЗНИК: крупный банковский капитал, ждущий
момента (или даже создающий его), когда серия неурожаев поставит помещиков на
грань разорения. Именно в такой момент крестьян можно в массовом порядке
выкупить и отпустить. Это не альтруизм; по сути, банковский капитал выкупает у
своих основных конкурентов весь объем политической власти.
Понятно, что процесс освобождения везде шел по-разному.
ОТМЕНА РАБОТОРГОВЛИ
Атлантическая работорговля – часть «треугольной» торговли
«рабы-сахар-алкоголь». Самая заинтересованная в отмене работорговли сила – сами
рабовладельцы; их рабы уже воспроизводятся сами, на месте, а новые конкуренты
им не нужны. Вторая движущая сила аболиционизма – производители алкоголя; их
рынок небезграничен, а выход продукции чрезвычайно велик и постоянно растет. Ни
джин-акт, задающий стандарты качества, ни монополии монархов стран Европы на
торговлю спиртным не помогали; примитивные дистилляторы множились, как грибы.
В такой ситуации запрет на бесконтрольный ввоз в Америку новых
африканцев – первый и наиболее очевидный шаг для удержания сахарно-алкогольных
денег в тех же руках. Запрет на продажу рабов в другие штаты – следующий шаг в
том же направлении: хочешь войти в бизнес, покупай вместе с рабами и весь
комплект, с землей и усадьбой. Сегодня это называется «повысить порог входа в
бизнес».
Запрет рабовладения – третий шаг в том же направлении.
Старые, вест-индские плантации на островах, принадлежащие самым старым семьям,
отменили рабство тихо и ничуть не пострадали. Африканцу там деться особо
некуда, и он нанимается к тому же плантатору за ту же миску похлебки. А вот
бегство из южных штатов на север поощрялось, и каждый беглый раб – мощный, на
тысячи долларов удар по конкуренту. Тысячи долларов – не преувеличение; один из
бывших рабов предъявил своему хозяину счет на 11680 старых полновесных долларов.
Подробнее здесь:
http://www.aif.ru/money/article/49398
И это – только зарплата. Полный убыток от бегства раба должен переваливать за
150-200 тысяч.
(продолжение зреет)
но это не суть важно…
