ну, и свои, естественно :)))

У френда Igоr Grek, он же apxiv можно увидеть картинку, иллюстрирующую, как товары со всего бассейна реки стекаются в город-порт у моря. Порт — по речным путям — становится аккумулятором богатства всего региона вплоть до водоразделов.

Теоретически, именно города-порты должны были стать центрами всего, в том числе, и государств. Насколько все серьезно, моржно понять из карты бассейна Волги. В Астрахань (сердце Орды), в конечном счете, стекается ВСЁ.

А вот северо-запад России, и ВСЕ товары региона когда-то сплавлялись исключительно водными путями (дорог там и сейчас немного). Финальные города в устьях должны буквально благоухать благополучием!

Однако столиц на побережьях — кот наплакал. Насколько я помню, именно у френда serj_aleks многократно повторена мысль, что цивилизация начиналась на реках, а море — финальная часть развития. Налицо противоречие.

БЫКА — ЗА РОГА
Есть бассейн реки. Там растят рожь, теребят коноплю и лен, содержат кур и кое-как одомашненных гусей, ковыряют мелкие домашние шахты, извлекают из руды медь да лепят горшки.
Есть город-порт, имеющий возможность аккумулировать богатства, но не имеющий значения до тех пор, пока не началось каботажное плавание.
И есть соседние бассейны — там, за водоразделами, — реки, ведущие в иные края, часто в иных климатических зонах, а потому богатые самыми экзотическими товарами. Хороший пример — найденная недавно трансконтинентальная сеть, поставлявшая превосходные кремневые ножи из одного-единственного карьера в самые удаленные уголки Европы — еще до городов-портов.

ПРЕПЯТСТВИЕ
На пути из реки в реку по суше всегда лежит водораздел. Надо или на быках тащить, или на себе. Обычно водоразделы это высокое место, где много мелких ручейков и всегда свежая трава — джайляу, идеальное место для скотоводчества. Пахарю там делать нечего, рыбаку — тем более, а вот кочевнику-скотоводу — в самый раз. Внизу и трава быстрее жухнет, и за потраву полей могут привлечь, а здесь — и водопои, и трава, и безлюдье.
Для скотовода это его родовая земля и всякий, кто попытается пройти по ней (а тем более сделать бизнес) без бакшиша, получит в лоб (я со товарищи, чтобы пройти на ту сторону в одном из таких укромных местечек, платил. Нет, сначала мы заартачились, но потом оказалось, что без помощи местных — никак). Москва стоит аккурат на таком месте; именно здесь лежит водораздел, соединяющий перевозами с десяток крупных рек во все концы Восточной Европы.

Теоретически, все водоразделы Европы (и не только) должны представлять из себя специфические «места силы», населенные теми, для кого это географическое положение — основной источник благосостояния. Вот, кстати, реки Швейцарии — в Италию, Венецию, на юг Франции, на север той же Франции, в Германию, Австро-Венгрию… — чем не Москва?

Обратите внимание, где пролегает граница Чехии — строго по водоразделам. Просто раньше там стояла племенная таможня, а сейчас — государственная.

Думаю, все старые границы именно таковы (все, что начертано по центру реки, типа Амура, — молодое). И, разумеется, в таких гористых местах должен образовываться свой центр влияния, своя таможенная столица. Такая была у Атиллы в Венгрии, таков Базель. Люди исполняли посреднические функции по переброске товаров из бассейна в бассейн и нехило на этом имели.

ПРАВИЛО ТРЕТЬЕЙ СТОРОНЫ
Казалось бы, третья сторона не нужна. Вышиби ее и торгуй с партнером на той стороне без пошлин. Но не тут-то было. Обе речные торговые сети имеют равные права «держать шишку» (очень часто это перевал), и ни одна не признает права партнера на исключительность. Но мир устроен так, что голова бывает лишь одна. Плюс обе сети заинтересованы в сбыте своего товара, и, кто бы ни сел на перевал, и кто бы ни попытался проявлять твердость, пойти на уступки его заставят свои же, — и система рухнет.
Именно поэтому, чтобы переброска шла, как часики, демпинговщикам-контрабандистам не потакали, а деньги исправно капали, нужен третий — тот, кому будет плевать на частные интересы отдельных участников торговли. Лучшая фигура здесь — некий обобщенный «татарин».

НЕ СОСТОЯВШИЙСЯ КОНФЛИКТ
Умозрительно, конфликт меж двумя центрами силы — «татарами» на перевалах и городами-портами, абсорбирующими речные богатства, — неизбежен, но нет, конфликта не будет. Портам интересно расширять поток товаров, и все, что идет из других бассейнов, расширяет возможности.

ПЕРВЫЕ КАБОТАЖНИКИ
Первые каботажники — рыбаки в дельтах крупных рек, таких, как Нил, Дунай, Днепр и Волга. Дельта — превосходный тренировочный полигон, и однажды рыбаки, привыкшие плавать от острова к острову и, в погоне за косяками рыбы, уходить по течению в море, рискнут и посетят устье соседней реки. Перед нами — первый каботаж.
Каботажное плавание от Дуная до Днепра (как пример), чрезвычайно выгодное занятие. Это разные бассейны в разных климатических зонах. и товары там совершенно разные. Едва это происходит, возникает мощное течение товаров строго по первому рисунку — от истоков к устью. Возникают порты и богатейшие города. Возникает сфера услуг и всякие излишества.
Казалось бы «татары» должны забеспокоиться, но — нет. Все это все равно пойдет и через перевалы, а племенной «таможне» выгодно, чтобы многообразие товаров увеличивалось. Кочевник так же не сунется брать приступом стоящую на острове морскую крепость, как моряк не сунется штурмовать заснеженный перевал. А главное, зачем?
Каботажники — важнейшее властное звено. Если помните, у Толля в энциклопедии все 12 апостолов — рыбаки, а якорь и сейчас — важнейший христианский символ.

РАЗЛИЧИЯ
Города-порты эгоистичны. Даже если семья захватила с десяток устьев рек и поставила там десяток портов-крепостей, одним целым это не станет. Бассейн реки самодостаточен и самоизолирован: любой, кто сядет на такой порт в устье, скажет родственникам «привет» и объявит самостоятельность. И с ним будут говорить как с равным, — слишком высока концентрация ресурсов в таком порту. Города-порты не желают единой государственности всем своим существом — им это не надо.
Совершенно иначе обстоит дело на водоразделе. Племенам, контролирующим водораздел, требуется сохранять единую систему поборов и быть готовыми всегда прийти на выручку соседу. Слишком велика протяженность границы (в отличие от компактного порта). Таможенник априори государственник.
Город-порт — работяга. Сплавает, поторгуется, привезет, положит на склад, дождется нужного сезона и продаст по наивысшей цене. Таможенник водораздела находится в совершенно иной ситуации. Он прикован к месту, он не контролирует сезонных колебаний цен, ему никогда не удастся создать товарный запас — все товары, проходящие через водораздел, — чужие. Это ключевой момент: порт запасы создает, а водораздел — нет. Поэтому в горах крупных городов нет, а что ни порт — то ярмарка тщеславия. Зато горская таможня в изобилии собирает платежный эквивалент. Ей не надо особо развивать производство, — все, что ей нужно, ей привезут — за деньги. Обратите внимание, Атилла со своей казной сидел в горах Венгрии, Швейцария — даже чрезмерно очевидный пример, а есть и Москва, крывшая купола золотом, есть Иерусалим с его набитым богатствами храмом… и все это не города-порты, все это — таможни.

НАИБОЛЕЕ ИНТЕРЕСНЫЕ ТАМОЖНИ
Остров Элефантина в верховьях Нила, именно там стоял Иерусалим.
Остров Родос возле Каира, державший транзит из Индий в Европу. Кстати, там рядышком огромные зерновые склады, то есть налицо симбиоз порта и таможни — выгоднейший вариант.
«Пиратский» Карфаген, разделявший западную и восточную части Средиземного моря.
Порт-Роял на Ямайке.

Последнее место — ключевое. Англичане, вместо того, чтобы растить хлопок и сахар, возить рабов и гнать ром, просто поставили на пути из Вест-Индии таможню. Вы ведь не думаете, что пираты захватывали все суда, что попадались на пути? Куда им столько барахла девать? Где и кому вы продадите несколько тысяч рабов на захваченных двух десятках кораблей? Чем будете их кормить, пока не появился покупатель? Да, и кто будет покупателем? Такого скупщика награбленного где-нибудь в Вирджинии вычислят в два счета и повесят на первом суку.
То же с сахаром. Сахар сыреет, нужен покупатель. А куда девать корабли? Топить? А собственное боевое судно превращать в сахарную баржу? Будьте уверены, английские пираты брали с проходящих судов бакшиш и отпускали восвояси. По крайне мере, именно так поступали алжирцы и тунисцы, и смысла отступать от накатанной технологии лично я не вижу.
Удачно поставленная таможня рулит.

КАТАСТРОФА
Как я уже писал, катастрофа, утопившая большую часть античных/средневековых городов-портов мира, перераспределила власть в пользу сухопутных торговцев. Именно так у власти в Египте и Византии ушли моряки-греки и появились турки и арабы. Но вопрос пора увидеть шире. Едва затонуло побережье Крыма, у Москвы появилась реальная возможность (и желание) его присоединить. Едва все порты Средиземного моря вместе с их элитой ушли на дно, появилась необходимость отстроить их заново — на 8-12 метров выше, чем прежние. Более того появилась возможность переприватизировать осиротевшие речные сети. Вспомните, как это было в Египте: в год пепла Амр ибн аль Ас вошел в Египет, а еще через год в его руки пала Александрия. И Египет из мелкого кусочка в дельте Нила превратился в ту страну, которую мы знаем. Бассейн реки, а то и два, и три сопряженных бассейна становятся единым государством, а вольные греческие, сирийские, алжирские города остаются в прошлом. Едва города утонули, бассейнам стало нечем сопротивляться, а у таможни — у единственной — остался товарный эквивалент (см. вторую главку выше), за который можно было купить все.
Так появились государства.

НАШЕСТВИЕ
Что такое татаро-монгольское нашествие на Европу, и сейчас неясно. Лучший кандидат — ситуация, когда сидевшие на торговых трактах Липецкие татары, оставшись без привычного дохода, двинулись во все стороны в поисках лучшей доли. Конфликты начались мгновенно. Видимо, нечто подобное происходило повсеместно, и для этого татарам не понадобилось идти аж из Монголии; все они местные, вполне уважаемые и хорошо известные. Перекрышевание татарами устьев рек, прямо сейчас дотошно не докажу, но Амр поступил именно так. Собственно, ВСЯ Северная Африка поступила именно так: греков и евреев сменили арабы да берберы.
Не думаю, что в Европе было как-то иначе; взлет кельтского патриотизма во второй половине XIX века указывает на эту же схему.

ПОРТ-РОЯЛ
Здесь — все тот же самое. Таможня вроде как утонула, но на деле утонул таможенный пост, а сидящая в Лондоне таможня превосходно сохранилась и, пройдя по следам утопленников — по всему миру, — унаследовала их имущество.

КОНКРЕТИКА
И вот теперь появляется возможность отделить подставных зиц-председателей от подлинных центров силы. Скажем, вот реки, всей своей природой призванные создать первоцивилизацию: Нил, Волга, Днепр, Дунай, Рейн, Инд, Ганг, Янцзы, Хуанхэ, Тигр, Евфрат.
А вот регионы-таможни: Элефантина, Родос, Карфаген (Тунис), Голштиния, Дания, Гранада, Ормуз, Дели, Москва, Рим, Базель, Стамбул, Новгород, Порт-Роял, Хортица, Ла-Манш.

Любопытно, что Венеция в этом деле достаточно вторична: это город-порт — обычный морской труженик. Подлинные властители денег в том регионе — Стамбул да Флоренция, переправлявшая товары по суше — в обход Карфагена. Хотя… я, возможно, и ошибаюсь: дерево растекания товаров по всему Черному морю сразу за Стамбулом, ничуть не менее красиво, чем дерево речной сети Волги.

ГРАНИЦЫ И ВОДОРАЗДЕЛЫ

Испано-французская граница — строго по водоразделу.

 Чехию мы уже видели — идеальная граница. Строго по науке 🙂

 Андорра — просто супер. Страна-бассейн. Не отсюда ли такая стабильность? В Югославии все нарезано (видимо, недавно) радикально иначе.

Австрия — продолждает линию Швейцарии, наглухо отрезающую Южную Европу от Северной. Товар должен идти строго через таможни. Отсюда и Венская опера, и удивительная стабильность: окраины типа Венгрии, трясет, а здесь — вечный, хорошо оплаченный покой.
Вы все еще верите в случайный характер такой нарезки?

Финляндия. Ну, здесь Россия кусок отгрызла, а север — строго по водоразделу.

Польша. Слева и справа — сплошной передел. А вот на юге — тишина. Все стабильно, потому что граница правильная.

Германия. Совершенно тот же, польский вариант. История доколумбовой Европы это история разрезающих ее гор.

А вот совсем юная граница — по реке.