ЧАС ДВЕНАДЦАТЫЙ
***
Гаспар погонял севшего на козлы рядом с кучером носильщика нещадно, но уже чуял: что-то в небесах повернулось не так. Карету несколько раз тормозили австрийские патрули, затем лопнула ось, и Гаспар, не желая терять времени, пересел на своих «ретивых».
Теперь, когда ревизор дал ему главную идею, он видел 72-летние циклы во всем. Первый Антипапа пришел в первый год 4-го цикла, а последний – в последний год 20-го. Более того, Папы, носившие титул «Великий», все до единого, тоже оказались на границах циклов. И, что хуже всего, Вселенские Соборы* были так же привязаны к скрытно сделанной часовщиком разбивке на 24 сектора по 72 года. Не видеть этого Гаспар уже не мог.

* 1-й Константинопольский (381г.), 1-й Лионский (1245г.). Разница: 864 года, то есть 12 раз по 72 ровно.
3-й Константинопольский (681г.), Тридентский (1545г.). Разница: 864 года, то есть, 12 раз по 72 ровно. Разница с предыдущей парой Соборов 300 лет ровно.
4-й Константинопольский (869г.), Флорентийский (1445г.). Разница 576 лет, то есть, 8 раз по 72 ровно.
Завершение Флорентийского (1445г.), завершение 5-го Латеранского (1517г.). Разница: 72 года ровно.
2-й Лионский (1274г.), завершение 2-го Констанцского (1418г.). Разница: 144 года, то есть, 2 раза по 72 ровно.
4-й Латеранский (1215г.), Феррарский (1431г.). Разница: 216 лет, то есть, 3 раза по 72 ровно.
Эфесский (431г.), Флорентийский (1438г.). Разница: 1007 лет, то есть, без 1 года 14 раз по 72.

«Ну, вот зачем ему именно 24 сектора? Неужели 12-ти не хватило?»
Вряд ли Бруно хотел подурачиться. Гаспар уже пригляделся к часовщику, а потому понимал: у этого мерзавца всегда и во всем есть какой-то механический смысл. Вот только Гаспар никакого смысла в дополнительном дроблении «циферблата» истории Римской Католической Церкви не видел.
—    Шевелись! – подгонял он носильщиков. – Что вы, как мертвые?!
Но когда Гаспар заехал на своих «ретивых» во двор библиотеки, стало ясно, что он опоздал. Бруно – уже в цепях – стоял возле тюремной кареты, а отец Клод что-то напряженно обсуждал с альгуасилами.
—    Отец Клод! – торопливо крикнул Гаспар и ткнул рукой в сторону часовщика, — вы уже поняли, что он вас обманул?! Я знаю, где в этой схеме подвох!
—    Да, это он, — кивнул альгуасилам историк.
***
Уже закованный в цепи Бруно смотрел, как происходит арест, с молчаливым любопытством.
—    Брат Гаспар? – подошли к восседающему на руках носильщиков монаху альгуасилы.
Тот насторожился и бросил на отца Клода вопросительный взгляд. Но историк тут же отвел глаза в сторону.
—    И что с того? – с вызовом поинтересовался монах.
—    Вы арестованы по обвинению в ереси. Извольте следовать за нами.
Гаспар оторопел.
—    Отец Клод! Что это значит?!
Но историк избегал даже посмотреть ему в глаза. И тогда монах на мгновение ушел в себя, а затем зло рассмеялся и хлопнул своих «ретивых» по тонзурам.
—    А ну-ка, опустите меня на землю, братья. И шпаги… шпаги свои оставьте.
Бруно был просто потрясен тем, как быстро этот инвалид принял решение. А носильщики тем временем послушно посадили своего господина на мощеную гладким булыжником дорогу, отдали оружие, и Гаспар взял по шпаге в каждую руку и хищно огляделся по сторонам.
—    Ну, что… кто первый в очереди на тот свет?
Бруно смотрел с отстраненным интересом. Уже в первые мгновения сидящий на мостовой Гаспар пропорол животы двум неосторожно подошедшим к нему альгуасилам, и стражи закона были вынуждены послать за подмогой.
—    Ну, что… соколы? Кто следующий захочет меня арестовать?! – весело и зло кричал монах. – Ну же, не трусьте, мужчины!
И даже когда вокруг него сгрудилось человек восемь, взять Гаспара оказалось невозможно. А когда он ранил еще двоих, альгуасилы послали к почетному караулу за алебардами и только так, на расстоянии, словно ядовитую змею, кое-как обездвижили монаха.
—    Попадись вы мне, когда я был с ногами… — хрипел теряющий сознание, истекающий кровью Гаспар, — щенки…
***
Когда Томазо повели на аутодафе, он держался на ногах лишь нечеловеческими усилиями. Раздробленные пальцы ног не позволяли на них опираться, и он кое-как доковылял до столба на пятках. Но когда его начали приковывать цепями, сознание поплыло, и он вдруг увидел Астарота.
—    У тебя остался третий вопрос, — напомнил дух.
—    Кто я? Что со мной не так? — прохрипел Томазо. – Ты можешь объяснить мне все, как есть?
И тогда дух улыбнулся. Впервые.
—    Хороший вопрос, Томазо.
В глазах полыхнуло, и Томазо вдруг увидел себя там, во внутреннем дворике монастыря Сан-Дени.
Его, Гаспара и еще одиннадцать растерзанных, униженных, обессилевших новичков вывели только после того, как они трое суток пролежали в стылом подвале и уже готовились к смерти. Каждый знал, что его жизнь закончилась, и впереди, после того, что они сделали с распятием, ждет лишь одно – ад. И жуткая, выворачивающая все нутро тишина лишь обостряла остроту этой страшной истины.
Но дверь заскрипела, их подняли – каждого по двое монахов, волоком вытащили наружу, в залитый ослепительным осенним солнцем, усыпанный желтой листвой двор, и все изменилось.
Их мучители стояли вкруг. Рядом, бок о бок с ними, стояли преподаватели, тренеры, секретари, и здесь же, в кругу, как равный среди равных, стоял сам настоятель. И все они плакали.
Томазо пронзило странное, ни на что не похожее ощущение, но понять, что это он просто не успел, — все кинулись к ним.
—    Господи! Простите нас! – рыдая, прижимали истерзанных юнцов огромные монахи. – Мы сами через это прошли!
—    Томазо, брат! Прости меня! – обнимали его со всех сторон.
—    И меня прости!
—    И меня…
—    Господи! Как ты держался, Томазо!
И Томазо глядел на эти трясущиеся подбородки, на эти прикушенные губы, текущие по щекам слезы и видел, чувствовал, что они страдали вместе с ним – каждый миг. И тогда в груди защемило, заныло, заболело, и он разрыдался, а вскоре, сам не понимая, почему, отдался этим дрожащим от ужаса содеянного рукам, объятиям и поцелуям. И совершенно точно знал: он умрет за каждого из них.
***
Камера, в которую привели Бруно и принесли перевязанного военным врачом Гаспара, была битком набита делегатами Тридентского собора и служащими библиотеки. Здесь были ученые и архивариусы, переводчики с еврейского и греческого языков. А если проще, то все, кто видел или слышал, как делался Единый Христианский Календарь.
Бруно улыбнулся. Эти люди не ведали истины, а потому кровавая жертва богам истории, которую принес отец Клод, была напрасной. Наивный книгочей так и думал, что история Церкви разбита на 12 магических «часов» по 144 года, и в 1728 году наступит Полдень Христианства, то есть его полный расцвет. И лишь Бруно знал, что принятый Папой и в силу этого канонический циферблат Церкви содержит все 24 часа, а потому 31 декабря 1728 года, когда невидимая стрелка сделает полный оборот, наступит не Полдень, а Полночь. И это меняло все.
Хлопнула дверь, и вошедшие в камеру альгуасилы подняли Бруно с каменного пола и быстро потащили по коридору. Затем Комиссар за четверть часа его опросил, и Часовщика, не мешкая, отправили во двор. Здесь уже корчились в пламени что-то около десятка человек, и еще полсотни свешивались со столбов скрюченными дымящимися огарками.
—    Бруно Гугенот, — подошел к нему Комиссар Трибунала, — готов ли ты примириться с Церковью?
—    Как я могу примириться со своей собственной вещью? – улыбнулся Бруно. – Я ее создал. Только что.
Комиссар прокашлялся.
—    Ты должен понимать, Бруно… если ты раскаешься, тебя перед сожжением удавят. Это огромная милость.
Бруно не отвечал. Он смотрел, с каким трудом на столб водружают огромное, тяжелое тело наполовину парализованного Гаспара.
—    Ты раскаиваешься, Бруно?
Бруно задумался. Требование о раскаянии напоминало ему то нетерпеливое пришептывание мастера, когда кусок сырого железа уже раскален добела, но никак не хочет окончательно поплыть и растаять.
Но ведь растаять и поплыть должен был не кусок реального железа, не конфискованные деньги и угодья и даже не массивы архивов! Растаять и поплыть должно было то, что у него в голове!
—    Отойди, — попросил Комиссара Бруно, — я думаю. Мне не до тебя.
***
Томазо рыдал.
—    Смотри-ка, он действительно раскаивается… — сказала не пропускающая ни одной казни жена начальника стражи. – Я уверена, что это искренне…
Но Томазо рыдал вовсе не потому, что боялся или раскаивался. Он понял, что с ним сделали. Что сделали со всеми с ними.
В тот короткий миг Вселенских Размеров Сострадания, когда братья Ордена с рыданиями обнимали нового члена своей семьи, Томазо понял, что у него есть дом – теплее отчего. Что у него есть братья – ближе кровных.
—    Вина еретиков неопровержимо доказана… — продолжал бубнить Комиссар, — содомский грех, поклонение демону Бафомету и даже святотатство – вот, чем они занимались, вместо служения Церкви…
—    Бог мой… — прошептал Томазо, — что они с нами сделали?..
Теперь он видел: каждого из них нагрели до той точки, когда личность плавится и течет, а потом просто подставили форму немыслимой по своей силе братской любви. И расплав души стек и застыл в Ордене навсегда. И был благодарен судьбе за то, что это произошло.
***
Палач шел от столба к столбу и просто поджигал солому – быстро и деловито, словно собирался опалить зарезанную свинью. Но Бруно улыбался. Он знал, что именно сделал, когда поменял даты и перекроил циферблат истории Церкви. Ибо любой «циферблат» — вовсе не «театр», а полноценный «привод», прямо воздействующий на зевак.
Изменив «циферблат», он изменил само человеческое представление о мире, то есть, те шестерни, что у людей в головах. А значит, звезды уже сдвинулись со своих мест и люди, сами того не зная, уже заняли свое положение в новых пазах, на деле осуществляя задуманную им конструкцию единых для всех народов и племен Вселенских Курантов.
—    Подумай, Бруно, — еще раз подошел инквизитор. – Ты можешь быть спасен Иисусом.
Бруно рассмеялся. Его сводный брат по Отцу уже не имел власти над этой Вселенной. Ибо 31 декабря 1728 года, ровно в тот миг, когда невидимая стрелка пробежит все 24 сектора Христианских суток и упрется острием в небо, Эпоха Плотника Иисуса завершится, и начнется Эпоха Часовщика Бруно. Именно таков был астрологический смысл превращения Полдня Христианства в его Полночь. И смешнее всего было то, что святые отцы сами открыли ЕМУ дверь.
Рядом уже орали на все голоса, и только Бруно и Гаспар не размыкали уст. Монах не чувствовал боли в обгорающих ногах, а Бруно знал, что именно такова судьба сынов Божьих Невест: Иисусу – крест, ему – костер. Именно такова плата за то, чтобы Небесная утроба понесла от Тебя.
Ноги начало жечь совершенно нестерпимо, и горло у Бруно перехватило, — как в ту ночь, когда его мать, подневольная, а потому и безгрешная Дева торопливо забрасывала землей Того, Кто сменит Сына Человеческого на Его престоле. И посиневший, задыхающийся Бруно задергался, потом судорожно вытянулся вдоль столба и вдруг увидел, какой она будет, — Новая Эпоха.
Он видел города, не засыпающие ни на миг, и дороги, которым нет конца. Он видел тысячи евреев, пожизненно заключенных в маленькие стеклянные будки, где меняют деньги и дают ссуды. Он видел миллионы морисков, круглые сутки пакующих мороженную парагвайскую баранину. И он видел миллиарды иных еретиков, почти не отходящих от работающих механизмов. И все это для того, чтобы титанические Куранты, которых они даже не видят, продолжали идти к своей неведомой цели.
Бруно знал, что новый мир будет совсем иным. Ибо не станет забот ни о грехе, ни об искуплении, а Новейшим Заветом человеку станет механически точный расчет. И люди наконец-то поймут, что смысл их бытия вовсе не в завещанной Иисусом любви и еще менее – в отвоеванной Адамом и Евой свободе мысли и поступка. Ибо смысл шестеренки может быть лишь в одном – в безостановочном вращении в отведенных ей пазах. Так, как и планировал Господь – до того, как пустил все на самотек.
А потом терпеть уже стало невмоготу, и Бруно закричал.
—    Я исправил Божий первородный грех! – вывернул он голову на север, в сторону невидимой отсюда Швейцарии. – Ты слышишь, Олаф?! Я сделал доводку! Я все за Него исправил!
Он уходил счастливым.
***
Едва Томазо посмотрел в лицо самому страшному, он разрешил себе увидеть и остальное. Он отдал Церкви все – всю свою жизнь. Рискуя собой, он помогал изгонять и уничтожать элиту полуострова, чтобы окончательно подчинить его престолу Петра. И он очень надеялся, что это имеет какой-то неведомый Высший Смысл. Однако, там, на самом верху и впрямь не было никакой иной цели, кроме власти самой по себе, – как раз по уму и взглядам деревенского петуха.
—    Боже мой… — потрясенно прошептал он… и осекся.
По сути, даже Господь в грядущем раю не мог предложить людям ничего, кроме своей над ними абсолютной власти, — вообще ничего! Может, потому, что власть, – тем более, абсолютная – и не нуждается ни в чем, кроме себя самой. И едва Томазо это понял, как что-то изменилось, а палач с факелом замер у самых его ног.
—    Это из Папской канцелярии пришло… — объяснил Комиссару Трибунала гонец, и вертящий в руках гербовый листок инквизитор властным жестом приостановил казнь.
—    Хм… действительно, из канцелярии… — он повернулся к альгуасилам. – Вот этого… Томазо Хирона снять.
—    Я же говорила, что он искренне раскаялся, — с удовлетворением произнесла жена начальника стражи. – Вот Господь и явил свою волю…
Альгуасилы быстро подошли к Томазо, отомкнули цепь и волоком оттащили помилованного самим Папой еретика в сторону, к стене.
—    Продолжай, — махнул Комиссар палачу.
Томазо оперся на стену спиной, тряхнул головой, но Астарот так и висел перед ним.
—    Что происходит? – спросил Томазо. – Почему я не с ними?
Его братья, которых он когда-то так любил, а теперь искренне жалел, один за другим исчезали в клубах дыма и уже кричали – страшно, нечеловечески…
—    Это – четвертый вопрос, Томазо, — рассмеялся дух. – Но я тебе отвечу: ты стал не нужен этой машине. Ты свободен – с той самой секунды, как увидел, все, как есть.
Томазо прикрыл глаза. Он уже чувствовал эту свободу – свободу единственной избежавшей общей судьбы, закатившейся под Божью кровать шестеренки.
И он не знал, как с этой свободой жить.
***
КОНЕЦ

Книга «Катастрофа»: http://catastrophe1707.blogspot.com/
Книга «Истории больше нет»: http://historyisnomore.blogspot.com/
Книга (фрагменты) «Подложный XIX век»: http://fakexixcentury.blogspot.com/2012/01/blog-post.html
Маленькие находки: http://the-small-joys.blogspot.com/2012/01/blog-post.html

Еретик (роман): http://eresiarh.blogspot.com/2012/03/blog-post.html
Великий Мертвый (роман): http://great-dead.blogspot.com/2012/03/blog-post.html
Часовщик (роман): https://chispa1707.ussr.win/4190